ЧУЖАЯ БЕДА

Позвонила бывшая подруга моей юности Инна. У неё умерла единственная дочь. Мы с Инной не виделись и не общались около пятнадцати лет, и я не понимала, почему теперь ей понадобилась именно я. Но рыдания в трубке заставили меня пообещать приехать.

Уладила требуемое на работе и в семье и отправилась в Ленинград (ныне – Санкт-Петербург – ред.). И, действительно, оказалась полезной. К Инне непрерывным потоком шли её сослуживицы, приятельницы, «нужные» люди… Обильные застолья, неуместные разговоры с такими сочувствиями, от которых Инна и впадала в отчаяние.  При этом ей крайне важно было «элитно выглядеть», и я вынуждена была мотаться с ней к «мастерам» всяческих красот. Ох, и тяжко «элитность» поддерживать, насколько же проще жить обычной жизнью!

Я меняла направление бесед, подбрасывала нейтральные темы, потом в них доминировала (что было страшно некомфортным для заносчивых собеседниц Инны) и этим кое-как высвобождала свою бедную страдалицу и от спиртного с перееданием, и от изнурительного пустословия. В конце концов я изрядно вымоталась сама и ждала возможности уехать.

И вот последняя ночь перед отъездом. Инна уснула крепким, спокойным сном. Я удобно устроилась на кушетке в застеклённой лоджии перед открытой форточкой. Всё идеально для сна. 

Со двора донеслись всхлипывания. Было понятно, что рыдания пытаются сдержать, но отдельные звуки свидетельствовали о начинающейся истерике. Ну, и что делать? Тихонечко натянула на себя одежду и вышла в ленинградскую полумглу.

На траве лежала девушка и от всхлипываний вздрагивала всем телом. Я «приземлилась» рядом. Мне было досадно – умею же вляпываться в чужие проблемы! И ведь ни разу не осталась довольна последствиями. Но делать-то что? Не плюнешь, не отвернёшься. А отвернёшься – будут сверлить душу и память, и совесть…

До утра Алёнка рассказывала мне свою историю. Когда я вернулась в квартиру, разумеется, притащив с собой и новую знакомую, сонная Инна отчитала меня за непонятную отлучку. Девчонку выгнала. Но мы с Алёнкой договорились встретиться через полчаса. Раздражённая Инна уже жаждала одиночества и была явно рада моему предстоящему отъезду. Только прощаясь в прихожей, она уткнулась мне в плечо и с жаром объявила мне, что я её спасла. Ну, и слава Богу.

Алёна напросилась ко мне в гости. Сказала, приедет через пару дней – надо собраться и «раздобыть» какую-нибудь справку, объясняющую её отсутствие на занятиях в институте. Честно сказать, эта пара дней нужна была и мне, чтобы окунуться в привычную домашнюю среду и немножко отойти от навалившегося на меня «чужого» горя.  Заодно обсудить с моим мудрым мужем, можем ли мы и чем помочь Алёнушке.

*

Весёлая, симпатичная, подвижная певунья, умничка-Алёнка с блеском поступила в Ленинградский институт (его название здесь не так уж и важно). 

Что такое студенческая стипендия в советское время, знает каждый, кто пытался на неё прожить. Девушка постоянно подрабатывала, заработок расходовала экономно. Даже на модные тогда танцы предпочитала ходить только в молодёжные клубы – кафе и рестораны были недоступны.  

Но уговорили-таки подружки, раскошелилась «на разок». Выжала максимум из своих возможностей по нарядам, подкрасилась, коллективно смастерили на голове причёсочку…  И-и-и… И Алёнка легко сосредоточила на себе внимание посетителей ресторана. В числе прочих её неоднократно приглашал на танец лысоватый, неинтересный внешне Олег.  Алёнка согласилась на небольшую прогулку, они побродили по Невскому проспекту почти до вечера, а потом общежитие закрывалось, девушке надо было торопиться. И молодые люди расстались.

Олег оказался необыкновенно обаятельным, по словам Лены, «проникающим в душу». Когда гулять стало прохладно и уже стало трудно расставаться, она чаще и чаще оставалась у него. Вначале сама не хотела замуж и боялась беременности – надо получить образование, устроиться на работу, а уж потом…  Им вместе было хорошо и просто. Познакомилась и с его родителями. Они, очевидно, восприняли Алёнку как очередное «увлечение» Олега, но это её не обидело. Она была уверена – у них всё настоящее, всё прочно и честно.  Просто пока серьёзные отношения не нужны им обоим.

Иногда на вечеринках Алёнка замечала повышенный интерес Олега к более взрослым, эффектным дамам. Яркие губы и ногти, манерно-замедленные движения, тонкий сарказм в полуулыбке и умничание на темы, в которых на самом деле никто не разбирается, стоит лишь копнуть глубже. Тем не менее, всё это притягивало Олега. Кроме того, карьерный рост требовал определённых знакомств – это объяснение звучало особо убедительно для наивной Алёнушки.

Она случайно услышала разговор – Олег уговаривал приятеля забрать Алёнку себе. Ему она не просто надоела, но уже и «мешает устраивать свою жизнь». Приятель возмущался тем, что Олег неделикатен с любящей его изумительной девушкой, которая, впрочем, очень нравится ему, приятелю, но в свои шансы он не верит. Приятель уверял Олега, что Алёнка – не вещь, и просто так перейти от одного парня к другому никогда не согласится. Тогда Олег принялся горячо заверять приятеля в том, что он всё устроит. Олег сегодня же «выпрет» Лену из квартиры, и тогда у неё не будет выхода. А приятелю только надо посидеть и подождать её в машине возле дома…

Она влетела в комнату и с размаху влепила Олегу пощёчину… Без вещей, только с сумочкой и в ветровке не по погоде, выскочила из дома и бежала, бежала, бежала. Потом упала. И плакала, плакала, плакала… Собственно говоря, тут мы и встретились. 

*

Когда я слушала этот рассказ, то думала о своём: о своих сыновьях, об их выборе, от которого зависит их жизнь, их будущее… И у меня вырвалась печальная фраза о том, что мне жаль Олега: он покалечил свою душу, а за ней и дальнейшую участь свою. Проживёт он жизнь, возможно, «на высоте достижений», но уже не зная ни любви, ни искренности, ни сопереживания. Возможно, он будет выгоден своим родным, но не будет ими любим.

Услышав это, Алёнка как-то сразу затихла.

Потом она приехала ко мне. А потом снова уехала в Ленинград, посвятив оставшиеся годы учёбы только учёбе. А потому о ней ни с того, ни с сего вдруг вспомнила Инна. Я рассказала ей историю Алёнки, и та всеми силами и энергией окунулась в устроение Алёнушкиной судьбы. Я там уже была лишней.

Много воды утекло с тех пор. Алёнушка благополучно вышла замуж, у неё хорошая семья, трое деток, один из которых приёмный, из детского дома. Инны несколько лет назад не стало. Про Олега сказали, что он попал в тяжёлую ситуацию. Запутался парень. Сколько-то лет даже отсидел. Жаль его, конечно. А ещё жаль, что учиться на чужих ошибках способны только очень немногие…

Ирина Лисицина, город Смоленск, специально для «Доброго слова»